Место действия Канада, франкоговорящий Квебек. Впрочем, зачем усложнять историю, пусть будет Франция - всё-таки, как-никак, Европа ближе к нам. Так вот, место действия - французское кафе.
В кафе заходит русский турист, с совершенно загадочной русской душой и простецкими манерами. К нему подходит официант (garçon).
То ли потому, что русский человек хотел блеснуть знанием французского языка, то ли желания были более определёнными - турист поставил себе задачу «объехать пол-Европы за относительно небольшие деньги» —
подошедшему официанту он заказал не лягушачьи лапки под вино «Мадам Клико» и даже не водочку с пивом, а выдал классическую фразу:
— Monsier, je ne mange pas six jours. (Же не манж па сис жур)
Русский турист начал ошарашенно ощупывать карманы, убеждаясь, что паспорт у него не выпал.
А гарсон продолжал: «Соотечественник! Запоминай, как правильно нужно произносить фразу «Я не ел шесть дней» .
Три варианта по-французски:
- je n’ai pas mangé depuis six jours!
- je ne mangeais pas déjà six jours
- J’ai rien mangé pendant six jours
Локализации названий — бич не только российского проката. Взглянем-ка еще раз, как с этим обстоит на родине кинематографа.
Четыре года назад мы уже рассказывали о названий фильмов. Давайте посмотрим, как дела обстоят сейчас, этим летом?
Тогда мы выявили четыре способа локализации — и, что неудивительно, примеры каждого из этих четырех креативных способов можно увидеть на афишах, украшающих французские кинотеатры этим летом.
1. Название переводится прямо, в лоб, без всяких изменений
Хорошо работает, если речь идет о городах и иных географических наименованиях, известных литературных произведениях и т. д.
Или, скажем, о медицинских терминах — вот вам «Аритмия».
Несмотря на то, что у нас локализаторы немножко испортили названием картину — назвали ее «Реинкарнацией», выдав один сюжетный твист, — «Врожденное» и во французском прокате осталось «Врожденным».
Впрочем, в некоторых случаях название переводится с учетом уже сложившихся традиций. Скажем, в классическом французском переводе А. А. Милна мальчика зовут не Кристофер Робин, а… Жан-Кристоф (видимо, детям проще ассоциировать себя с привычным именем, чем с иностранным). В результате в этом году французский прокат ждет «Жан-Кристоф и Винни» вместо оригинального «Кристофера Робина».
2. Название вообще не переводится
Чаще всего используется, когда речь идет о названиях, состоящих исключительно из имен собственных, или об и так известных франшизах.
Вот, скажем, «Талли» с Шарлиз Терон — везде «Талли».
«Отель «Артемида» в названии ни буквы не поменял.
«Мотылек» так и остается «Мотыльком» (тем более что герой, носящий это прозвище — француз).
А вот что касается франшиз — скажем, этим летом «Мир Юрского Периода 2» во Франции выходил ровно под тем же названием, как и на родине, никаких переводов, только Jurassic World Fallen Kingdom .
А «Миссия Невыполнима: Последствия» во французском прокате так и осталась Mission: Impossible — Fallout .
Забавная версия этого случая — использование оригинального названия с добавлением французского артикля («ты знаешь, как они называют биг мак? лё биг мак! »). К примеру? в этом году так «повезло» фильму «Книжный клуб» — он из оригинального Book Club превратился в Le Book Club .
Иногда встречается смесь первого и второго пункта — название переводится частично. Чаще всего такое происходит, когда у некоего персонажа или произведение на французском языке устоялось имя, не переведенное на французский. Вот, скажем, в этом году «Человек-Муравей и Оса» попали в эту категорию: Человека-Муравья во французских переводах Marvel традиционно именуют AntMan , прямо на английском во французском тексте (кстати, аналогичная ситуация происходит со многими героями Marvel и DC). А вот Осу — переводят, и превратилась она из англоязычной The Wasp во французскую la Guêpe . Результат — на афише.
3. Находится новое, креативное название на французском
Иногда близкое к оригинальному — так, «Тихое место» (A Quiet Place ) Джона Красински превратилось в «Ни звука» (Sans un bruit ).
Иногда не настолько близкое: новый фильм Стивена Содерберга из Unsane (у нас он был классно локализован как «Не в себе») превратился в «Паранойю» — то есть вместо описания героини у нас уже сразу медицинский диагноз.
Фильм «Мег: Монстр глубины», в оригинале известный как The Meg , во французский прокат выходит под романтическим названием «В опасных водах» (En eaux troubles ).
Сочетание второго и третьего подходов: часть не переводим, часть креативим, — тоже встречается. Скажем, как случилось со вторым «Убийцей» в этом году. «День Солдата» в оригинал стал во французском прокате «Войной Картелей», сохранив при этом Sicario в названии.
4. Находится новое, креативное название на английском
Так, франшиза «Судная ночь» (The Purge) известна во Франции под названием American Nightmare («Американский кошмар»).
А вот триумфатор фестиваля «Сандэнс» этого года, картина «Неправильное воспитание Кэмерон Пост» выходит во французский прокат под загадочным названием Come as you are — тут даже не перевод и не пересказ сюжета, а исключительно песня группы Nirvana в ассоциациях.
Французы — народ сложный, и понять, как названия пойдут лучше (с переводом, оригинальные, переделанные или вообще придуманные заново) — сходу, видимо, без знания целевой аудитории не удастся. Вот и продолжают использовать все четыре подхода.
Обычно мои заметки посвящены
вопросам экономики, финансов, сбережений и тому подобным темам, но в этой мне
хотелось бы поговорить о современном российском образовании. Поводом к этому
стал случай. Ребенок одного из моих друзей вместе еще с примерно полутора
сотнями наших юных дарований сдавал тестирование при поступлении на
подготовительные курсы в Московский государственный университет. В этом не было
бы ничего особенного, если бы не результаты того, как далеко не худшие
представители российского подрастающего поколения сдали это тестирование.
Признаюсь, лично меня они потрясли до глубины души. Из нескольких страниц
результатов тестирования для нашего рассмотрения была взята лишь самая первая,
поскольку в последующих картина по большому счету от нее ничем не отличается.
Итак, вначале об условиях тестирования. Поступающие сдавали тесты по русскому и
английскому языку и математике. Тест по русскому языку оценивался в 20 баллов,
а при каждой ошибке вычитался 1 балл. Десять задач по математике оценивались в
20 баллов, при этом каждая задача равнялась 2 баллам, а 100 заданий по
английскому языку составляли 100 баллов, и при каждой ошибке вычитался 1 балл.
В качестве теста по русскому языку был текст на 2/3 страницы формата А4, в
котором надо было исправить имевшиеся там ошибки.
Сначала о, так сказать, позитивном. Математику в школе у нас пока еще как-то
преподают. Были даже ребята, которые выполняли предложенные задания без ошибок.
Это плюс. Возможно, в этой области знаний еще не все потеряно. В то же время
средний уровень знаний по математике в рассматриваемой группе находится на
уровне 11,78 балла или чуть-чуть выше среднего значения. Если вспомнить
традиционную шкалу отметок советской школы, то тот 1 балл равен 4 баллам этого
тестирования. Получается, что средний уровень знаний математики наших
школьников, стремящихся поступить на подготовительные курсы в МГУ, находится на
уровне советской «тройки с минусом».
Знания английского языка среди тех, кто сдавал данный тест, в среднем даже еще
чуть лучше. Это 59 баллов из 100 (или почти советская «тройка»), хотя до полной
«пятерки» результат ни у кого не дотягивал. От силы были «четверки с минусом».
Что же касается знания русского языка нашими школьниками, а по ним можно
сделать вполне логичный вывод об уровне его преподавания в школах, то это -
даже не беда… Это - настоящая катастрофа. Из 37 человек, сдававших этот тест, у
21 был результат, превысивший нулевую отметку. Лишь два человека из этого
списка набрали 14 баллов, тогда как наихудший результат составил -26 баллов.
Да, да. За каждую допущенную ошибку списывался 1 балл, что означает, что на 2/3
страницы русского текста было допущено 46 ошибок. Возможно, кто-то скажет, что
это исключение из правил, но как быть с остальными 15 поступающими,
продемонстрировавшими либо нулевой, либо отрицательный результат? Для оценки их
подготовки в советской школе отметок просто не было.
Конечно, преподавание русского языка в российской школе еще не дошло уровня,
когда в слове «ещё» делают четыре ошибки, но исходя из того, как обстоят и
развиваются дела, совершенству нет предела, и такие результаты – это всего лишь
дело ближайшего будущего.
Итог этого прост и откровенно печален. Знания русского языка у более чем 40%
российских школьников (по результатам проведенного тестирования) находятся не
то что на нулевом, а на глубоко отрицательном уровне. В результате у всей
рассмотренной группы средний уровень знаний русского языка составляет 2,1 балла
этого теста или «1 с минусом» по старой советской шкале.
Результаты этого тестирования дают обильную пищу для размышлений. О том, что за
прошедшие годы российское образование резко деградировало, не говорит, пожалуй,
только ленивый. Однако, если разговоры на эту тему зачастую носят эмоциональный
(качественный) характер, то количественные (на цифрах) результаты лично автору
данной заметки не попадались ни разу. Их видят преподаватели высших учебных
заведений, но на глаза широкой публики они обычно не попадают.
Какие можно сделать выводы из этих количественных результатов помимо темы полной деградации системы среднего образования? В первую очередь, это вывод о том, что английский язык российские школьники знают лучше, чем родной. Возможно, результаты были бы несколько иными, если бы все сдававшие русский сдавали бы одновременно и английский, но имеем то, что имеем. Английский будущие абитуриенты с грехом пополам знают «на троечку», русский не знают совсем. Это еще более важный вывод, который можно сделать из проведенного теста. И это представляется не просто печальным явлением, это – настоящая трагедия.
Родной язык и его знание являются важнейшими элементами, определяющими народ и
нацию. И когда даже лучшие представители подрастающего поколения (вряд ли в МГУ
будет пытаться поступать кто-то другой) его не знают, то что тогда говорить обо
всех остальных?
За прошедшие годы система среднего образования была «реформирована» так, чтобы
оторвать подрастающую молодежь нашей страны от своих корней и традиций, чтобы
она забыла, в какой стране она живет, и неотрывной частью чего она является.
Бывший министр образования, внесший свой гигантский вклад в развал системы
образования, действовавшей в Советском Союзе, а ныне советник президента по
этим вопросам, не скрывал, что главной задачей, стоявшей перед ним, было
реформировать систему образования так, чтобы она воспитывала потребителя - раба
покупок. О том, чтобы она давала какие-то знания, речи не было. Знания для
рабов не только не нужны, они – откровенно вредны. Главное, чтобы рабы были
здоровыми и сильными, поэтому основной упор в школах стали делать на
физкультуру.
Другим не менее важным направлением, о котором бывший министр не
распространялся, являлось и, судя по всему, остается до сих пор воспитание в
подрастающем поколении не столько патриотизма и любви к своей стране, сколько
слоя тех, кого обычно называют «гражданином мира». Это обманчивое название,
вводящее в заблуждение широкие слои публики, не заинтересованной вдаваться в
детали. Эти люди считают, что свобода и возможность передвижения по всему миру
делает их «гражданами мира». Однако это всего лишь их мнение.
Для властей предержащих, а это прежде всего представители международного
финансового капитала, «гражданин мира» - это человек без рода и племени, не
помнящий своих родных, своей родины, своего языка и прошлого. Он - единица рабочей
силы (рабочий, ученый или террорист с хорошей оплатой), которую можно в любой
момент перебросить из одной страны в другую, подрывая национальные традиции
местного общества и государственный суверенитет каждой отдельно взятой страны.
Им пользуются, пока он нужен, а за ненадобностью он в любой момент может быть
отброшен прочь. Он полностью управляем, поскольку абсолютно зависим от своего
работодателя и находится в отрыве от своей родины, родного ему общества и
культуры.
Именно такого человека, как видно из результатов этого тестирования, сейчас
воспитывает российская система среднего образования. Он посредственно знает
английский, что дает ему некоторую возможность объясниться за границей и в
какой-то степени понимать, что будут хотеть от него иностранные хозяева, и
практически не знает родной язык, что эффективно отрывает его от своей родины и
делает «гражданином мира».
Нынешнее российское правительство совершенно не заинтересовано в том, чтобы
население страны было грамотным и обладало хоть какими-то реальными знаниями.
Для того, чтобы быть сырьевым придатком и качать за границу нефть и газ,
достаточно иметь немного квалифицированных рабочих (инженеров и специалистов
ведь можно и из-за рубежа пригласить). Остальным же предоставлена прекрасная
возможность искать себе какую-нибудь работу рабочего или продавца в
супермаркете, официанта в харчевне, таксиста или развозящего еду посыльного.
Невежественной толпой, не знающей ни своего родного языка, ни своей истории,
управлять гораздо проще, чем умными и образованными людьми. Именно поэтому
современное российское образование и находится в столь бедственном положении.
Развал и деградация российского образования – это активное мероприятие по
разложению нашего общества и вполне конкретное действие, направленное на
дальнейший развал нашей страны. И если подходы к образованию, как и ко многому
другому, не будут кардинально пересмотрены в самое ближайшее время (что
маловероятно, учитывая состав этого правительства), то вероятность столь
трагичного для нашей страны события с каждым годом будет лишь расти. Не
допустить этого, а также воспитать умных, действительно образованных будущих
граждан нашей великой страны, является важнейшими задачами всех здоровых сил
российского общества.
Мои книжки
«Крах «денег» или как защитить сбережения в условиях кризиса»,
«Золото. Гражданин или государство, свобода или демократия»,
«Занимательная экономика»,
«Деньги смутных времен. Древняя история»,
«Деньги смутных времен. Московия, Россия и ее соседи в XV – XVIII веках»
можно прочитать или скачать по адресу http://www.proza.ru/avtor/mitra396
Лежава, Александр
Член редколлегии, специальный корреспондент газеты "Современная школа России". Автор книги "Крах "денег" или как защитить свои сбережения в условиях кризиса" (вышла в издательстве "Книжный мир" в 2009 году) и "Занимательная экономика".
– Гм… Придется орудовать в этих пределах. Сможете ли вы сказать по-французски следующую фразу: «Господа, я не ел шесть дней»?
– Мосье, – начал Ипполит Матвеевич, запинаясь, – мосье, гм, гм… же не, что ли, же не манж па… шесть, как оно, ен, де, труа, катр, сенк, сис… сис… жур. Значит – же не манж па сис жур!
– Ну и произношение у вас. Киса! Впрочем, что от нищего требовать. Конечно, нищий в европейской России говорит по-французски хуже, чем Мильеран. Ну, Кисуля, а в каких пределах вы знаете немецкий язык?
– Зачем мне это все? – воскликнул Ипполит Матвеевич.
– Затем, – сказал Остап веско, – что вы сейчас пойдете к «Цветнику», станете в тени и будете на французском, немецком и русском языках просить подаяние, упирая на то, что вы бывший член Государственной думы от кадетской фракции. Весь чистый сбор поступит монтеру Мечникову. Поняли?
Ипполит Матвеевич мигом преобразился. Грудь его выгнулась, как Дворцовый мост в Ленинграде, глаза метнули огонь, и из ноздрей, как показалось Остапу, повалил густой дым. Усы медленно стали приподниматься.
– Ай-яй-яй, – сказал великий комбинатор, ничуть не испугавшись. – Посмотрите на него. Не человек, а какой-то конек-горбунок.
– Никогда, – принялся вдруг чревовещать Ипполит Матвеевич, – никогда Воробьянинов не протягивал руку…
– Так протянете ноги, старый дуралей! – закричал Остап. – Вы не протягивали руки?
– Не протягивал.
– Как вам понравится этот альфонсизм? Три месяца живет на мой счет! Три месяца я кормлю его, пою и воспитываю, и этот альфонс становится теперь в третью позицию и заявляет, что он… Ну! Довольно, товарищ! Одно из двух: или вы сейчас же отправитесь к «Цветнику» и приносите к вечеру десять рублей, или я вас автоматически исключаю из числа пайщиков-концессионеров. Считаю до пяти. Да или нет? Раз…
– Да, – пробормотал предводитель.
– В таком случае повторите заклинание.
– Месье, же не манж па сис жур. Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.
– Еще раз. Жалостнее.
Ипполит Матвеевич повторил.
– Ну, хорошо. У вас талант к нищенству заложен с детства. Идите. Свидание у источника в полночь. Это, имейте в виду, не для романтики, а просто вечером больше подают.
– А вы, – спросил Ипполит Матвеевич, – куда пойдете?
– Обо мне не беспокойтесь. Я действую, как всегда, в самом трудном месте.
Друзья разошлись.
Остап сбегал в писчебумажную лавчонку, купил там на последний гривенник квитанционную книжку и около часу сидел на каменной тумбе, перенумеровывая квитанции и расписываясь на каждой из них.
– Прежде всего – система, – бормотал он, – каждая общественная копейка должна быть учтена.
Великий комбинатор двинулся стрелковым шагом по горной дороге, ведущей вокруг Машука к месту дуэли Лермонтова с Мартыновым. Мимо санаториев и домов отдыха, обгоняемый автобусами и пароконными экипажами, Остап вышел к Провалу.
Небольшая, высеченная в скале галерея вела в конусообразный (конусом кверху) провал. Галерея кончалась балкончиком, стоя на котором можно было увидеть на дне провала небольшую лужицу малахитовой зловонной жидкости. Этот Провал считается достопримечательностью Пятигорска, и поэтому за день его посещает немалое число экскурсий и туристов-одиночек.
Остап сразу же выяснил, что Провал для человека, лишенного предрассудков, может явиться доходной статьей.
«Удивительное дело, – размышлял Остап, – как город не догадался до сих пор брать гривенники за вход в Провал. Это, кажется, единственное, куда пятигорцы пускают туристов без денег. Я уничтожу это позорное пятно на репутации города, я исправлю досадное упущение».
И Остап поступил так, как подсказывали ему разум, здоровый инстинкт и создавшаяся ситуация.
Он остановился у входа в Провал и, трепля в руках квитанционную книжку, время от времени вскрикивал:
– Приобретайте билеты, граждане. Десять копеек! Дети и красноармейцы бесплатно! Студентам – пять копеек! Не членам профсоюза – тридцать копеек.
Остап бил наверняка. Пятигорцы в Провал не ходили, а с советского туриста содрать десять копеек за вход «куда-то» не представляло ни малейшего труда. Часам к пяти набралось уже рублей шесть. Помогли не члены союза, которых в Пятигорске было множество. Все доверчиво отдавали свои гривенники, и один румяный турист, завидя Остапа, сказал жене торжествующе:
– Видишь, Танюша, что я тебе вчера говорил? А ты говорила, что за вход в Провал платить не нужно. Не может этого быть! Правда, товарищ?
– Совершеннейшая правда, – подтвердил Остап, – этого быть не может, чтоб не брать за вход. Членам союза – десять копеек. Дети и красноармейцы бесплатно. Студентам – пять копеек и не членам профсоюза – тридцать копеек.
Перед вечером к Провалу подъехала на двух линейках экскурсия харьковских милиционеров. Остап испугался и хотел было притвориться невинным туристом, но милиционеры так робко столпились вокруг великого комбинатора, что пути к отступлению не было. Поэтому Остап закричал довольно твердым голосом:
– Членам союза – десять копеек, но так как представители милиции могут быть приравнены к студентам и детям, то с них по пять копеек.
Милиционеры заплатили, деликатно осведомившись, с какой целью взимаются пятаки.
– С целью капитального ремонта Провала, – дерзко ответил Остап, – чтоб не слишком проваливался.
В то время как великий комбинатор ловко торговал видом на малахитовую лужу, Ипполит Матвеевич, сгорбясь и погрязая в стыде, стоял под акацией и, не глядя на гуляющих, жевал три врученные ему фразы:
– Месье, же не манж… Гебен зи мир битте… Подайте что-нибудь депутату Государственной думы…
Подавали не то чтоб мало, но как-то невесело. Однако, играя на чисто парижском произношении слова «манж» и волнуя души бедственным положением бывшего члена Госдумы, удалось нахватать медяков рубля на три.
Под ногами гуляющих трещал гравий. Оркестр с небольшими перерывами исполнял Штрауса, Брамса и Грига. Светлая толпа, лепеча, катилась мимо старого предводителя и возвращалась вспять. Тень Лермонтова незримо витала над гражданами, вкушавшими на веранде буфета мацони. Пахло одеколоном и нарзанными газами.
(1897 - 1937) и (1903 - 1942), ч. 3 гл. 39.
Эти слова означают на французском языке "Господа, я не ел шесть дней" (Je ne mange pas six jours, фр.).
С этими словами Киса Воробьянинов просил милостыню:
Остап задумчиво обошел кругом Ипполита Матвеевича.
— Снимите пиджак, предводитель, поживее, — сказал он неожиданно.
Остап принял из рук удивленного Ипполита Матвеевича пиджак, бросил его наземь и принялся топтать пыльными штиблетами.
— Что вы делаете? -- завопил Воробьянинов. — Этот пиджак я ношу уже пятнадцать лет, и он все как новый!
— Не волнуйтесь! Он скоро не будет как новый! Дайте шляпу! Теперь посыпьте брюки пылью и оросите их нарзаном. Живо!
— Ипполит Матвеевич через несколько минут стал грязным до отвращения.
— Теперь вы дозрели и приобрели полную возможность зарабатывать деньги честным трудом.
— Что же я должен делать? — слезливо спросил Воробьянинов.
— Французский язык знаете, надеюсь?
— Очень плохо. В пределах гимназического курса.
— Гм... Придется орудовать в этих пределах. Сможете ли вы сказать по-французски следующую фразу: "Господа, я не ел шесть дней"?
— Мосье, — начал Ипполит Матвеевич, запинаясь, — мосье, гм, гм... же не, что ли, же не манж па... шесть, как оно, ен, де, труа, катр, сенк, сис... сис... жур. Значит — же не манж па сис жур !
— Ну и произношение у вас, Киса! Впрочем, что от нищего требовать. Конечно, нищий в европейской России говорит по-французски хуже, чем Мильеран. Ну, Кисуля, а в каких пределах вы знаете немецкий язык?
— Зачем мне это все? — воскликнул Ипполит Матвеевич.
— Затем, — сказал Остап веско, — что вы сейчас пойдете к "Цветнику", станете в тени и будете на французском, немецком и русском языках просить подаяние, упирая на то, что вы бывший член Государственной думы от кадетской фракции. Весь чистый сбор поступит монтеру Мечникову. Поняли?
Ипполит Матвеевич мигом преобразился. Грудь его выгнулась, как Дворцовый мост в Ленинграде, глаза метнули огонь, и из ноздрей, как показалось Остапу, повалил густой дым. Усы медленно стали приподниматься.
— Ай-яй-яй, — сказал великий комбинатор, ничуть не испугавшись. — Посмотрите на него. Не человек, а какой-то конек-горбунок.
— Никогда, — принялся вдруг чревовещать Ипполит Матвеевич, -- никогда Воробьянинов не протягивал руку...
— Так протянете ноги, старый дуралей! — закричал Остап. — Вы не протягивали руки?
— Не протягивал.
— Как вам понравится этот альфонсизм? Три месяца живет на мой счет! Три месяца я кормлю его, пою и воспитываю, и этот альфонс становится теперь в третью позицию и заявляет, что он... Ну! Довольно, товарищ! Одно из двух: или вы сейчас же отправитесь к "Цветнику" и приносите к вечеру десять рублей, или я вас автоматически исключаю из числа пайщиков-концессионеров. Считаю до пяти. Да или нет? Раз...
— Да, — пробормотал предводитель.
— В таком случае повторите заклинание.
— Месье, же не манж па сис жур . Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.
— Еще раз. Жалостнее.
Ипполит Матвеевич повторил.
— Ну, хорошо. У вас талант к нищенству заложен с детства. Идите. Свидание у источника в полночь. Это, имейте в виду, не для романтики, а просто вечером больше подают."
