Как ни странно, но мы привыкли считать Древнюю Русь аграрной державой, торговавшей в основном солью, пенькой, воском, пушными товарами, льном. А между тем наши пращуры вывозили за границу и железо, причем железо, славившееся своим качеством на всю Европу. Его поставляли полосами и в виде готовых изделий - топоров, лемехов, колоколов, якорей. Да, якорей, ибо сейчас доказано, что русские мастера ковали их задолго до крещения Руси. Об этом свидетельствуют экспонаты многих краеведческих музеев, рассказывают былины.
В более позднее время якорными мастерами славились Ярославль, Казань, Вологда, Городец, Воронеж, Лодейное Поле, города Урала. Например, известно, что около ста «больших двоерогих якорей» для кочей морской флотилии, построенной по приказу Бориса Годунова для плавания по Ледовитому океану, отковали в мастерских Ярославля и Вологды.
На Волге якорное производство издавна процветало в Нижегородской губернии, главным образом в Городце. Там делали якоря весом от тридцати фунтов до восьмидесяти пудов. Ежегодное же их производство достигало внушительной цифры - двадцати тысяч пудов.
Развернувшееся при Петре отечественное кораблестроение, в результате которого Россия получила 895 кораблей, повлекло за собой быстрое развитие якорного дела. Поставлять якоря, в частности, должны были и кузницы первых русских заводчиков - Демидова, Бутената, Нарышкина, Борина и Аристова. Позже в Новгородской и Тамбовской губерниях были учреждены «казенные железные заводы», а близ Ладожского озера начались изыскательские работы по определению месторождений железной РУДЫ.
Якоря для первых фрегатов петровского флота, которые строились в 1702 году на реках Свирь и Паша, ковались в Олонце (Лодейное Поле), а тяжелые якоря для больших кораблей русского флота изготовлялись в Ижоре, где в 1719 году по указу Петра были основаны Адмиралтейские заводы.
О технологии изготовления якорей в России в начале XVIII века мы узнаем из «Регламента об управлении Адмиралтейства и верфи», выпущенного Петром 5 апреля 1722 года. «Якоря должно делать по положенной пропорции из доброго железа, и смотреть накрепко, чтоб прутья крепко и плотно добрым железом были связаны перед тем, как станут класть в горн». При нагреве в горне предписывалось тщательно следить за тем, чтобы металл «ни пережечь, ни холодно вынять, дабы плотно сварилося везде и непроварки б не было».
От якорного мастера требовалось не просто «управлять работы с прилежанием и добрым мастерством», как от других кузнецов, а «великое прилежание и крайнее искусство». Якорному мастеру напоминалось особо, что именно он должен держать ответ, если авария корабля произойдет из-за поломки якоря: «Понеже в том вся целость корабля состоит, в чем он должен ответ дать, ежели что несмотрением будет сделано».
В России со времен Петра каждый линейный корабль снабжался пятью якорями. Самый большой и тяжелый, обычно правый становой, именовали плехтом. Второй по величине, левый становой - дагликсом, третий - бухтом. Он хранился закрепленным по-походному под вторым крамболом за дагликсом, на левой скуле корабля. Четвертый якорь носил название шварта. Это был запасной якорь, и хранили его в трюме за грот-мачтой. Веретено этого якоря принайтовливали к бимсу, а лапы зарывали в каменный балласт. Шток шварта, чтобы он не мешал погрузке в трюм, клали на днищевой настил плашмя. Пятый по весу якорь назывался тоем; его крепили по-походному, как и бухт, но на правой скуле корабля позади плехта.
В середине прошлого века самыми надежными якорями в мире считались те, которые ковали на Урале (см. рис.) на Боткинском, Серебрянском и Нижнетуринском заводах.
Откованные здесь якоря подвергались нескольким испытаниям. Чистота отделки проверялась нагревом до темно-вишневого цвета, когда проступают все недостатки поковки. Потом якорь пробовали на удар - сбрасывали на железную плиту с высоты 12 футов. Если он выдерживал это испытание, его подвешивали и били семи фунтовыми молотами. При этом чистый звонкий звук свидетельствовал, что поковка плотна и в ней нет раковин и трещин. Если якорь выдерживал испытания, на нем выбивали клеймо.
Как же распределялись якоря по кораблям? Ведь одному судну нужен якорь одного веса, а другому - иного.
Помимо различных простых формул чисто эмпирического характера, о которых уже рассказывалось, в середине прошлого века в русском военном флоте применяли точное правило, выведенное из сравнения веса якорей с размерениями кораблей русского, английского и французского флотов. Длину корабля между перпендикулярами умножали на наибольшую его Ширину с обшивкой и полученное произведение делили на некоторое число. Оно составляло:для трехдечных кораблей - 40, двухдечных - 41, фрегатов - 42, корветов - 45, бригов - 50, тендеров и шхун - 55, больших транспортов - 45, средних и малых транспортов - 50.
Полученное частное показывало вес якоря в пудах. Так, например, длина трехдечного линейного корабля «Двенадцать Апостолов» - одного из самых больших линейных кораблей русского флота - по гон-деку составляла 211 футов и 9 дюймов, ширина с обшивкой - 58 футов и 6 дюймов. Произведение равнялось 12 599,125. Это число, разделенное на 40, показывало вес якоря в пудах - 314.
Длина корабля «Ростислав» по гондеку равнялась 197 футам и 4 дюймам, ширина с обшивкой - 57 футам. Произведение - 11 246, разделенное на 40, показывало вес якоря - 274 пуда.
Во времена Петра установились и названия частей якоря, правда, частично забытые или искаженные в наше время. Эти названия даны на рисунке: веретено (цевье), рог, лапа, носок рога, ворот (лоб), пятка, мышка, орехи (заплечики), шток, бугель, шейма, рым, ухо. Они были в обиходе как у кузнецов, так и у моряков. Но в конце прошлого века в русские книги по морской практике попало.такое «усовершенствованное» название части якоря, как «тренд» (ворот, или лоб). Это название, как уже говорилось, попало в наш морской язык из английского языка (trend - изгибать, гнуть). Но тем не менее этот термин у нас прижился.
От редакции: В связи с выходом в свет книги Л. Скрягина кИстория якоря» журнал прекращает публикацию материалов по данной теме. Желающих проследить эволюцию якоря полностью мы адресуем к указанной книге (Л. Скрягин, «История якоря». М.,«Транспорт», 1973).
Заметили ошибку? Выделите ее и нажмите Ctrl+Enter , чтобы сообщить нам.
"ВЕЛИКОЕ ПРИЛЕЖАНИЕ И КРАЙНЕЕ ИСКУССТВО"
"Соль, пенька и воск"- эти слова мы помним со школьной скамьи. Таков незамысловатый перечень товаров, которыми торговала Древняя Русь. Позднее к ним добавился хлеб, лес, пушнина и лен. Мы настолько привыкли считать старую Россию аграрной державой, что порой удивляемся: неужели задолго до Петра I Россия вывозила на внешний рынок железо, причем железо, которое славилось на всю Европу? Его брали полосами и в виде изделий: топоров, лемехов и пр. Входившие в этот список якоря, сделанные из "болотного железа", славились так же, как и русские соболя. Недопустимую ошибку делают те историки, которые считают, что, мол, металлургия в нашей стране стала развиваться со времен Петра. Русские умели изготавливать железо задолго до него, а что касается железных якорей, то, несомненно, их ковали еще до крещения Руси. Об этом свидетельствуют многие экспонаты, собранные краеведами, рассказывают народные былины. Возникновение якорного производства на Руси теряется в глубине веков.
Своими якорными мастерами когда-то славились Ярославль, Вологда, Казань, Городец, Воронеж, Лодейное Поле, многие города Урала. Например, якорные мастера Ярославля и Вологды отковали около ста "больших двоерогих якорей" для кочей морской флотилии, построенной по приказу Бориса Годунова для плавания в Ледовитом океане.
Иногда считают, что в свое время якорями славилась Тула. Это - ошибка. В Туле никогда не занимались ковкой якорей. Она знаменита более тонкими и изящными поковками. В 1667 году, когда Россия строила свой первый большой корабль для плавания по Волге и Каспийскому морю, тульские мастера отказались ковать для него якоря. Кузнецы в селе Дединово, где строился "Орел" - трехмачтовый парусник длиной 24,5 м, также заявили, что сами они этого делать не умеют, а единственный в селе якорный мастер занят изготовлением языка к Большому Успенскому колоколу. Вызванные из Коломны кузнецы тоже не согласились ковать якоря, и мастеров пришлось выписать из Казани. Они-то и сделали для "Орла" два больших якоря со штоками и четыре якоря-кошки .
Еще до Петра якорное производство широко развернулось на берегах Волги. Веками это ремесло процветало в Нижегородской губернии. Из путевых записок русских академиков живописи Г.Г. и Н.Г. Чернецовых, которые сто двадцать пять лет назад совершили путешествие по великой русской реке, мы узнаем, что якоря делали главным образом в Городце:
"Городец прежде был городом и резиденцией князей Городецких и даже имел своих епископов. Теперь это только значительное село. Ковка якорей и колокольных языков составляет. значительный промысел жителей. Якоря делают весом от тридцати фунтов до восьмидесяти пудов. В Городце с окрестными деревнями в течение года выковывают одних якорей до двадцати тысяч пудов".Развернувшееся при Петре I отечественное кораблестроение, в результате которого Россия получила 895 кораблей, повлекло за собой быстрое развитие кузнечного дела. Петр лично установил жесткие правила испытания производимого в стране железа. И скоро русский металл не имел равного себе по качеству во всем мире.
Якоря для кораблей Азовского флота, построенного Петром в Воронеже, отковали кузнецы, собранные со всех концов России. Особым указом Петр запретил им ковать какие-либо изделия, кроме относящихся к флоту, и обязал монастыри оплачивать их работу. Поставлять якоря должны были и кузницы первых русских заводчиков - Демидова, Бутената, Нарышкина, Борина и Аристова. Позже в Новгородской и Тамбовской губерниях были учреждены "казенные железные заводы", а близ Ладожского озера начались изыскательские работы по определению месторождений железной руды.
Якоря для первых фрегатов петровского флота, которые строились в 1702 году на реках Свирь и Паша, ковались в Олонце (Лодейное Поле). Железо, получаемое из олонецкой "болотной руды", ценилось в Европе наравне со знаменитым "шведским железом" и славилось гибкостью, хорошей ковкостью и чрезвычайной вязкостью. Кроме того, оно легко сваривалось: чистые поверхности двух кусков железа, нагретых до появления искр, от удара молота или сильного давления соединялись в одну массу . А это свойство немаловажно. Вот наглядный пример. Якоря для кораблей обеих камчатских экспедиций Беринга-Чирикова (1725-1742 годы) пришлось везти через всю Сибирь на оленях. Поскольку такая поклажа оказалась не под силу хрупким животным, у готовых к отправке якорей отбивали рога. Части якоря везли через Сибирь по отдельности, и уже на берегу Тихого океана, во временных кузницах рога снова приваривали к веретену. Деревянные штоки делали, конечно, из подручных материалов на месте.
Такие сделанные из "болотного железа" якоря по прочности во много раз превосходили английские, ибо в России для выделки железа в печи клали древесный уголь, а пудлинговые печи топили дровами. В Англии же на изготовление железа в печи шел каменный уголь и кокс, содержащие серу и фосфор, которые снижали качество железа. Идущее на изготовление якорей русское двухсварочное железо по своему качеству превосходило английское трехсварочное. Под ударами молота "болотное железо" хорошо наклепывалось, и при очередном нагреве-отжиге у него легко восстанавливалась прежняя мягкость. О том, что русские якоря пользовались за границей большим спросом, можно судить из многих документов петровского времени. Вот, например, письмо русского посла в Дании Василия Долгорукова Петру I от 8 марта 1718 года:
"...Есть здесь в магазейнах Вашего Величества якоря корабельные, которым роспись при сем вложена; также есть пушечные станки и картечь. И понеже я не имею указу того продавать, того для велю положить картечи и якорья, сколько возможно на корабль "Егудиил" и отправлю в Санкт-Петербурх, а в достальных буду ожидать Вашего Величества указу. Морские Его Величества, Датского короля комиссары торговали у меня те якорья и сказали мне, что имеют в них нужду такую, что за тем несколько кораблей в море выйтить не возмогут. В продаже я им отказал и сказал, что без указу не смею..." .Самые тяжелые якоря для больших кораблей русского флота изготавливались тогда в Ижоре, где в 1719 году по указу Петра основаны Адмиралтейские заводы. Кузнечные молоты на этих заводах приводились в движение от водяных мельниц.
О том, какие высокие требования Петр предъявлял к качеству идущего на якоря материала, можно судить по его указу "О пробовании на заводах железа", разосланному в апреле 1722 года Бергколлегией "на все железные заводы, где железо делается". Фактически это закон об обязательных правилах испытания и последующего клеймения железа. Первая проба полосового железа, придуманная царем, состояла в том, что железную полосу накручивали вокруг врытого в землю столба диаметром шесть вершков. Эта операция повторялась трижды (в разные стороны), после чего полосу осматривали, и если она не носила следов разрушения, на ней выбивали клеймо № 1. Вторая проба: "взять железную полосу, бить о наковальню трижды со всей силы ударять". Если железо выдерживало, на нем выбивали клеймо № 2. На полосах, не выдержавших ни первой, ни второй пробы, ставили клеймо № 3. Продажа полосового железа без этих клейм категорически запрещалась. Для надзора за кузнецами Петр учредил должность - "комиссар над железною работаю". Петровский указ об испытании железа, несмотря на примитивность проб, положил начало борьбе за качество металла в общегосударственном масштабе.
Сохранились и другие указы Петра, связанные с якорным производством. В одном из них, от 17 января 1719 года, в частности, говорится:
"...послать из якорных десятников добрых двух человек, одного в нижнюю городецкую волость, где есть большой завод якорный, другого на Тихвину в мастеры, и с ними по одному кузнецу, и дать им пятно с таким указом, чтобы никто никаких якорей не продавал без их пятен, и чтобы они тамо во обоих местах сие дело основали".Петр сам был неплохим кузнецом. Приехав осмотреть Истецкие заводы, он за день собственноручно перековал восемнадцать пудов железа. К кузнецам он всегда относился с большим вниманием и заботой. Например, когда ему стало известно, что самыми лучшими якорными мастерами в Нижегородской губернии считаются Максим Артемьев и его подмастерье Гаврила Никифоров, он тут же издал приказ о переводе обоих на Воронежскую верфь. Первого назначили якорным мастером с годовым окладом 12 рублей, а второго - в подмастерья с окладом 10 рублей. По тому времени это были немалые деньги. Кроме того, они еще получали "поденные и кормовые", то есть на современном языке - "суточные". А когда строительство Азовского флота закончилось, их сначала послали "к якорному делу" на частные железные заводы Бутената, а с 1706 года они ковали замечательные якоря на Петровском заводе.
О технологии изготовления якорей в России в начале XVIII века мы узнаем из "Регламента об управлении Адмиралтейства и верфи", выпущенного Петром 15 апреля 1722 года. "Якоря должен делать по положенной пропорции из доброго железа, и смотреть накрепко, чтоб прутья крепко и плотно добрым железом были связаны перед тем, как станут класть в горн". При нагреве в горне предписывалось тщательно следить за тем, чтобы металл "ни пережечь, ни холодно вынять, дабы плотно сварилося везде и непроварки б не было". Те же условия следовало соблюдать и "в приваривании рогов к веретену", и во время "битья на наковальне".
От якорного мастера Петр требовал не просто "управлять работы с прилежанием и добрым мастерством", как от других кузнецов, а "великое прилежание и крайнее искусство". Якорному мастеру напоминалось особо, что именно он должен держать ответ, если авария корабля произойдет из-за поломки якоря: "Понеже в том вся целость корабля состоит, в чем он должен ответ дать, ежели что несмотрением будет сделано".
При Петре якоря подвергались суровому испытанию на прочность. Новый якорь сначала поднимали на высоту веретена и бросали пяткой на чугунный брус, потом, подняв якорь на ту же высоту, опять бросали вниз рымом и, наконец, боком, серединой веретена на ствол пушки. Если якорь выдерживал эти три бросания, на нем выбивали особое клеймо. Такая проба якорей бросанием стала в России традиционной и сохранялась почти до конца прошлого века. Вот как она проводилась в тридцатых годах прошлого века на Уральских заводах:
"...Якори задеть оного за кольцо, что имеетца у цевья, канатом и продеть тот канат в блок, что учинен для вышеописанного железа, и подняв кверху до самого блока, спущать, не одерживая, на чугунный брус или доску раза три. И буде от того устоит, то насечь на нем мастеру, где делан, и число настоящего года и свое мастерское и управительственное, кто при одной пробе случитца, имяна и вес и литеру Р , которая значит, что пробован, и по насечке отдавать в казну з запискою. А которые пробы не устоят, но изломаютца или разседины покажутца, таковых не принимать, но велеть исправлять в надлежащество, и по исправлении паки пробовать против вышеописанного и по пробе отдавать в казну. А за то время, что при исправлении пробудут, за работу ничего не давать, ибо они повинны оное исправно зделать с одного разу".Приведенная выдержка - из главы "Дело якорей, молотов, хомутов и протчего" книги "Описание Уральских и Сибирских заводов". Автор этой книги - Георг Вильгельм де Геннин (1676-1750 годы), голландец из Амстердама, находившийся на русской службе с 1698 года. Это был выдающийся инженер и металлург своего времени. Он в течение двенадцати лет управлял уральскими заводами и являлся одним из лучших знатоков горного и металлургического дела XVIII века. Недаром академик М. А. Павлов в свое время назвал эту книгу энциклопедией горного дела и металлургии России .В 1963 г. в Ильичевске подняли со дна моря старый якорь. Помимо заводского клейма, на нем сохранились надписи: Андрей Кротов, Иван Черкасов, Александр Москвин, Матвей Тюрин. По всей вероятности, первое имя - это имя якорного мастера, второе - управляющего кузницей, последние два - имена свидетелей, присутствовавших при испытании якоря на прочность.
В России со времен Петра каждый линейный корабль снабжался пятью якорями. Самый большой и тяжелый, обычно правый становой, именовали плехтом. Второй по величине, левый становой - дагликсом, третий - бухтом. Он хранился закрепленным по-походному под вторым крамболом за дагликсом, на левой скуле корабля. Четвертый якорь носил название шварта. Это был запасной якорь, и хранили его в трюме за грот-мачтой. Веретено этого якоря принайтавливали к бимсу, а лапы зарывали в каменный балласт. Шток шварта, чтобы он не мешал погрузке в трюм, клали на днищевой настил плашмя. Пятый по весу якорь назывался тоем; его крепили по-походному, как и бухт, но на правой скуле корабля позади плехта. Кроме этих пяти якорей, на русских парусных кораблях могло быть несколько верпов, самый тяжелый из которых назывался стоп-анкером.
В "Объяснительном морском словаре" В. В. Бахтина, изданном в Санкт-Петербурге в 1894 г., есть термин "бабай". Так в Астраханской губернии раньше называли самый большой якорь на мореходном судне.
"ЦАРЬ-ЯКОРЬ"
В середине прошлого века самыми надежными якорями в мире считались те, которые ковали на Урале на Боткинском, Серебрянском и Нижнетуринском заводах. Изготовлением уральских якорей заинтересовался Егор Петрович Ковалевский - горный инженер, прогрессивный общественный деятель и отважный исследователь . В 1836 году он, еще будучи бергейместером уральских золотых приисков, вместе с инженером Носковым приступил к изучению технологии изготовления якорей на Горноблагодатских заводах. Подробно описав процесс производства якорей на различных заводах Урала, Ковалевский пришел к выводу, что этот процесс несравненно проще и лучше, чем в Англии. Позже он предложил администрации уральских заводов ряд усовершенствований, что еще более улучшило качество продукции и снизило ее стоимость.
Вес уральских якорей нередко превышал пять тонн. Ими снабжались самые большие линейные корабли русского флота, для их поковки брали лучший металл, их делали лучшие мастера, они выдерживали самую суровую пробу из всех когда-либо существовавших в истории металлургии. Каждый якорь, сделанный в те годы на Урале, справедливо заслуживает названия "Царь-якорь", и немногие сохранившиеся до наший дней якоря стоило бы установить на постамент как памятники замечательного мастерства русских кузнецов.
При этом заметим, что "Царь-пушка" ни разу не выстрелила, а "Царь-колокол" ни разу не зазвонил, в то время как уральские якоря долго и верно служили русскому флоту при Лазареве, Ушакове и Нахимове.
Чтобы дать современному читателю представление о том, какого труда стоило
сто лет назад изготовить якорь для линейного корабля, приведем выдержку
из статьи инженера Боткинского завода Д. Леонтьева. Она была опубликована
более ста лет назад в журнале "Морской сборник" № 5, том XXVIII, за 1865
год.
"При сборке веретена для 270-пудового якоря полосы размещаются по четыре в ряду: три шириною в 4 1/2 дюйма и одна в 3 1/2 дюйма, при этом ширина ряда будет 4 1/2 + 4 1/2 + 4 1/2 + 3 1/2 = 17 дюймам. Таких рядов в сборке веретена одиннадцать. И так как толщина полосового железа для 270-пудового якоря 1 1/8 дюйма, то толщина сборки будет около двенадцати дюймов. Швы каждого ряда перекрываются полосами следующего ряда, и для этого полосы в 3 1/2 дюйма шириною кладут по одной в ряду, то с правой, то с левой стороны. Длина сборки (пакета) 11 фут 4 дюйма.Собранный для веретена пакет весом около 250 пудов, тем концом, который впоследствии обделывается в шейму, вкладывается в сварочную печь. Ему дается вар в такой степени сильный, чтобы можно было нагретую часть пакета сжать до тесного соединения между собой полос, составляющих сборку. Этим порядком продолжается проварка и обжимка пакета до середины, после чего пакет оборачивают и закладывают в печь другим концом, и от него также ведут обжимку к середине. Само собой, по причине неровного удлинения полос при обжиме середина пакета делаются выпуклою, причем взаимное положение полос должно измениться, и чтобы выравнить длину их, надо нагреть середину и слегка обжать ее, и потом уже дать сильный вар, чтобы проварить полосы и соединить их в одно целое, причем от излишнего вара, а иногда и двух, середина пакета значительно обгорает и выходит тоньше.
Таким образом, для обжимки всего пакета нужно девять-десять раз закладывать его в печь для нагрева и столько же раз подносить под молот для обжимки.
При обжимке первой половины пакета легко заметить, по объему обжатого места, достаточно ли было взято железа на дело веретена, и если нет, то в другой конец, прежде чем дать ему вар, набивают клинья из полосового железа. Иногда таких клиньев забивают пудов до тридцати.
Обжимные вары дают самые высокие, или, как говорят мастера, жестокие, для того чтобы на первых же порах тщательнее проварить внутренность сборки. Если же не давать сильных варов, и тем самым не содействовать, по возможности, тесному соединению полос в одно целое, то впоследствии при проковке веретена", оно непременно расколется, треснет по длине, и тогда ничего не остается как только закрепить трещины планками, а это средство годится разве для вида.
За обжимом следует проковка; она начинается от середины и идет к концам. Вары даются высокие. Само собой, кузнец наблюдает, чтобы проковка веретена совершалась в указанные размеры по длине и толщине. Откованное веретено для 270-пудового якоря Паркера длиннее своей сборки на пять фут и тоньше на одну треть площади поперечного сечения той же сборки. Вес же веретена только 165 пудов. Следовательно, потеря веса восемьдесят пять пудов в угаре.
Для рогов сборки составляются из такого же железа, какое было взято для веретена, и также располагаются полосы в рядах по ширине и толщине, только пакеты делаются короче, и именно, четыре с половиною фута для 270-пудового якоря; вес такой сборки около 90 пудов.
Конечно, обжимка пакета при небольшой его длине совершается от двух-трех варов, но проковка в размеры, определенные для рога, производится при содействии девяти варов.
При проковке, длина рога с ласками простирается до восьми фут, а вес 65 пудов.
Вначале, когда в Боткинском заводе был введен способ выделки якорей Паркера, сборке рога давали клинообразный вид, подходящий к форме готового рога, но такая сборка представляет излишнюю работу, которой нельзя было избежать, покуда якорные части отковывались под легкими молотами; когда же был установлен паровой молот в 4 1/2 тонны, то те же рога стали проковывать из призматической сборки, ныне употребляемой на Боткинском заводе.
При проковке рогов соблюдаются те же самые приемы и предосторожности, направленные к действительной сварке полос, составляющих сборку, какие выше исчислены при проварке веретена.
Нередко случается видеть на отдельных рогах и веретене швы между полосами, составляющие сборки; это обыкновенно бывает в тех случаях, когда для веретена и рогов недостаточно взято железа и потому при ковке, чтобы не сделать эти части тоньше, их проковывают слабо.
Лапа составляется из трех пластей, сваренных в одно целое. Каждая пласть приготавливается из трех пудлинговых кусков весом от 3 1/2 до 5 пудов, соединенных в одну пласть. Таким образом, на отливку одной лапы берется железа 35-40 пудов, а по приготовлении лапы вес ее оказывается около 30 пудов; недостающий вес есть угар. Работа лапы совершается в продолжение восьми варов и более.
Рог и лапу соединяют вместе посредством проварки в двух печах и проковки под паровым молотом, после чего получается рог в полном составе весом до 90 пудов. Стало быть, при наноске лапы произошел угар в железе 3-5 пудов. Обыкновенно сноска лапы с рогом должна последовать в два вара, но это не всегда удается и нередко требуется третий вар, но более варов давать нельзя из опасения пережечь лапу и тонкую часть рога, называемую боровком.
На цепную скобу берут полосового железа около 45 пудов, и составленный из него пакет проваривают в печи и вытягивают в круглый сорт, оставляя концы квадратной формы. Чтобы сделать утолщения, в которых бы могли быть пробиты отверстия, через которые и через якорь должен вкладываться болт, к квадратным концам приготовленного железа привариваются с двух противоположных сторон бруски, и потом, для придания этим местам условленной формы, дополняют планками сверху и снизу. Таким образом формируются уши скобы. После чего посредством загиба получают скобу требуемой формы, но только в грубом виде, причем она весит до 25 пудов. Для этой работы требуется не менее тридцати варов.
Болт отковывается из пудлинговых кусков, которых берут около восьми пудов, а по отковке он весит 572 пудов. Для отковки болта нужно до шести варов.
Откованное вчерне под паровым молотом веретено, рога, скоба и болт поступают в якорные горны для отделки, которая заключается в доведении их точнее до установленных размеров, в придании им условленной формы и в подготовке к прочному между собой соединению.
Так, у веретена прежде всего обделывают шейму. Для этого дают ей 15-20 варов, смотря по тому, нужно ли накладывать на нее планки, когда она откована тоньше, или можно и без планок привести ее в надлежащие размеры и вид. Потом приваривают заплечики (орехи) для деревянного штока. На заплечики берут железа до восьми пудов и чтобы их приварить и обделать на меру, дают по десяти варов и столько же нагревов или так называемых холостых варов. Первые вары необходимы в том случае, когда нужно снять излишний металл или приварить планки, а вторые - когда дело ограничивается только выправкой веретена. Варов дается около десяти.
После выправки начинается выглаживание или лощение, для чего слегка нагревают веретено и сбивают с него окалину балдами (двуручные молоты весом от 7 до 10 фунтов), а потом проглаживают легкими молотками, причем также делается не менее десяти нагревов.
Для рогов сначала приводят рог на меру и потом обделывают его и лапу, так. кик рог выходит из-под парового молота с неровною, толстою и весьма часто несовершенно проваренною лапою, а нередко она неправильно нанесена на рог или бывает узка, коротка, широка, длинна. Для исправления столь разнообразных погрешностей прежде всего дают до восьми варов и с помощью их обрубают излишнее железо на роге потом, чтобы выверить боровок, нагревают рог 4-5 раз; после этого до восьми варов нужно на выправку лапы и на проварку ее, где потребуется, наконец, на обрубку лишнего металла в лапу или на приварку к ней недостающего в виде планок, требуется до 14 варов и затем, хотя рог и лапа получили надлежащие формы и размеры, но в этом состоянии рог не может еще идти в сноску с веретеном, он имеет довольно грубую наружность и ласка (клинообразная оттянутая толстая оконечность рога) его не пригнана по замку веретена.
Таким образом, нужно дать лапе с боровком еще до 20 нагревов, чтобы их прогладить; причем зачастую на лапе оказываются или пузыри или глубокие плены, и те и другие вырубаются и заполняются планками, и для такой работы опять необходимы вары. После лапы отделывается носок рога. При этом дается три вара, когда носок в меру и хорошо проварен, и больше варов - если он требует заварки планками или значительной обрубки лишнего металла. Пригонка ласки рога против шипа веретена делается на сварочных печах, у парового молота перед сноскою якоря. Когда веретено и оба рога готовы, приступают к сноске.
Сноска веретена с рогами совершается в один прием. Для этого оконечности обоих рогов и веретена, долженствующие соединиться в одно целое и составить собою ворот якоря, закладываются в три сварочные печи. Когда все три части нагрелись до надлежащего вара, их выносят из печей на кранах под паровой молот и кладут на наковальню сперва ласку одного рога, а на него шип веретена и потом ласку другого рога, стараясь при этом сколько можно точнее привести все три части во взаимное положение, соответствующее форме якоря, причем верхний рог наносится короче дюйма на два в том внимании, что молот, ударяя непосредственно по нему, удлиняет его более, чем нижний рог. После этого пускают молот на самый высокий подъем и спешат чаще наносить удары для того, чтобы, как выражаются кузнецы, забить вар. Когда мастер увидит, что верхний рог хорошо сварился со шипом веретена, останавливают бой молота и, приподняв якорь, подкладывают под ласку нижнего рога железную прокладку и опять пускают молот, который ударами нажимает оконечность нижнего рога о прокладку и тем содействует надлежащей сварке.
После этого приступают к обрубке лишнего металла в вороте и в то же время стараются привести рога с веретеном в нормальное положение, которое во время ковки могло нарушиться, и затем якорь отвозится на горн для окончательной отделки. Сноска якоря в 270 пудов продолжается более четверти часа. Согласитесь, нужно уметь исполнить добросовестно такую важную и громоздкую работу.
Поступивший в горн якорь находится в незавидном состоянии: место, где следовало соединение рогов с веретеном (ворот), представляет глубокие щели, впадины или ненужные возвышения металла; рога находятся не в одной плоскости с веретеном, и наружный обвод их не составляет той части окружности, какая должна образоваться при радиусе, равном 0,37 длины веретена. Кроме этих неизбежных недостатков, зачастую оказывается, что как веретено, так и рога в прилежащих к вороту местах сделались значительно тоньше вследствие данных им перед сноскою якоря сильных варов - одним словом, они обгорели. Чтобы при таком, можно сказать, жалком состоянии поступившего на горн будущего символа надежды придать ему и крепость и приличный вид, потребно много времени, труда и издержек; и в силу необходимости начинаются томительные работы.
Вначале выправляют рога и веретено, прогибают их, оттягивают, скручивают, закручивают и когда, наконец, эти части по их ширине совместятся между собой в одной плоскости сечения и лишний обвод рогов, хотя только отчасти, будет введен в орбиту нормальной кривой, то, довольствуясь и этим, приступают к накладыванию планок, чем и достигается цель придать якорю благообразие.
Для 270-пудового якоря Паркера планки употребляются различной величины (от 4 фунтов до 4 пудов), смотря по тому, где они кладутся. Так, тяжелые планки преимущественно кладут в вороте и на прилежащих к нему местах, когда эти места или обгорели или тонко откованы; планки меньшей величины размещаются в мышках, на лбу, на рогах и на веретене, соответственно величине недостающего металла, который следует восполнить. Вообще весьма неудобно накладывать планки ко лбу, в мочках, одним словом в тех местах, где кузнецам приходится забивать вары сбоку, отчего часто там, где было достаточно положить одну планку в 3-4 пуда, накладывают три-четыре планки меньшей величины и, разумеется, для каждой из них на одном и том же месте дают последовательно вары якорю.
Таким образом, не должно казаться преувеличением, если для 270-пудового якоря Паркера употребляют железа на планки, до 80 пудов и до 20 суток времени в продолжение которого якорю в различных его частях и преимущественно около ворота и на рогах дается не менее ста двадцати сильных варов, не говоря уже о слабых. Скучно и досадно следить за этим бесконечным латанием. В самом деле, как приличнее назвать такую неблагодарную работу?
Как бы тщательно ни накладывались планки, но все-таки после их нужно кое-где снять излишний металл; для этого также требуется не менее тридцати варов, причем кстати совершается и наклепывание.
При наклепывании якорь нагревают докрасна, а молотки смачивают водой. Вода, испаряясь, отшибает, как выражаются якорные мастера, приваренные планки, вследствие чего и образуются плены; последние вырубают и вновь те места заваривают планками. Само собой, плены, образуются в таких местах, где кромки планок не сварились с якорем; через такие щели может проникнуть вода и там преобразиться в пар, и силою последнего тонкие части планок будут приподняты. При наклепывании число варов простирается до 20.
Наклепыванием оканчиваются продолжительные мучения якоря. Но лоск для якоря необходим при вступлении в свет. В самом деле, по окончании наклепывания якорь в приличном виде вывозится из мрачной фабрики на двор к месту пробы; здесь же пригоняются к нему скоба и болт.
Окончательная отделка скобы требует до четырех варов, и затем она весит 22 пуда.
Болт по отделке весит 3 пуда 30 фунтов; на отделку его нужно два вара. Кажется, по фабрикации воткинских якорей сказано все, что нужно".
Откованный якорь подвергался нескольким испытаниям. Чистота отделки проверялась нагревом до темно-вишневого цвета, когда проступают все недостатки поковки. Потом якорь пробовали на удар - сбрасывали на железную плиту с высоты 12 футов. Если он выдерживал это испытание, его подвешивали и били семифунтовыми молотами. При этом чистый, звонкий звук свидетельствовал, что поковка плотна и в ней нет раковин и трещин. Если якорь выдерживал испытания, на нем выбивали клеймо. Теперь предстояло доставить изготовленный и выдержавший пробу якорь к месту его службы - Черноморский флот.
Готовые якоря грузили на гребные барки и сплавляли вниз по реке Каме, а потом по Волге до села Переволоки. Там якоря перегружали с барок на мелкосидящие баржи, и бурлаки тащили их по притоку Волги-реке Камышинке - до истоков Иловли, впадающей в Дон. Тут наступала зима, и по первопутку на огромных санях везли якоря целых пятьдесят верст. Весной, когда реки вскрывались, якоря попадали в бассейн Дона, а уже потом в Азовское и Черное моря. В Севастополе или Николаеве к ним приделывали дубовые штоки.
Теперь надо было распределить якоря по кораблям. Ведь одному судну нужен якорь одного веса, а другому - другого.
Помимо различных простых формул чисто эмпирического характера, о которых
уже рассказывалось, в середине прошлого века в русском военном флоте применяли
правило, выведенное из сравнения веса якорей с размерениями кораблей русского,
английского и французского флотов . Длину корабля
между перпендикулярами умножали на наибольшую его ширину с обшивкой, и
полученное произведение делили на определенное число. Оно составляло: для
трехдечных кораблей - 40, двухдечных - 41, фрегатов - 42, корветов - 45,
бригов - 50, тендеров и шхун - 55, больших транспортов - 45, средних и
малых транспортов - 50.
 Рис. 48.
Русские названия
|
Полученное частное показывало вес якоря в пудах. Так, например, длина трехдечного линейного корабля "Двенадцать апостолов"- одного из самых больших линейных кораблей русского флота - по гон-деку составляла 211 футов и 9 дюймов, ширина с обшивкой - 58 футов и 6 дюймов. Произведение равнялось 12599,125. Это число, разделенное на 40, показывало вес якоря в пудах - 314. Длина корабля "Ростислав" по гон-деку равнялась 197 футам и 4 дюймам, ширина с обшивкой - 57 футам. Произведение 11 246, разделенное на 41, показывало вес якоря - 274 пуда. Фактически же на корабле "Двенадцать апостолов" якоря были весом от 283 до 330 пудов, а на "Ростиславе" от 264 до 278 пудов. Если на верфи не оказывалось вычисленного по весу якоря, то разрешалось брать якорь на несколько пудов больше или меньше, а именно - для якорей от 300 до 120 пудов допускалась прибавка до 9 пудов, а уменьшение в весе - до 6 пудов. Если же вес вычисленного якоря получался менее 120 пудов, то действительный вес якоря мог быть на 6 пудов меньше и на 3 пуда больше его вычисленного веса. Каков же вес самого большого адмиралтейского якоря, изготовленного России? Самые тяжелые русские якоря этого типа в настоящее время украшают здание Адмиралтейства в Ленинграде. Они были откованы в 1863 году кузнецами Невского судостроительного завода для броненосцев "Адмирал Свиридов", "Адмирал Чичагов" и "Генерал-адмирал". |
Учитывая огромные трудности, связанные с изготовлением больших якорей, можно утверждать, что стоимость "символов надежды" еще каких-нибудь сто лет назад была непомерно высокой. Вот один любопытный факт, взятый нами из книги "Первое продолжение обзора заграничных плаваний судов русского военного флота 1868-1877 гг.", том II, изданной в Санкт-Петербурге в 1879 г. (стр. 143):
"Хотя апрель месяц считается в Столовой бухте лучшим временем года, тем не менее проливные дожди и свежие ветра почти не прекращались. 2 апреля 1874 года, стоя на двух якорях, с обрасопленными реями, клипер "Всадник" испытал жестокий шторм, дувший на SO четверти. Дымовая труба была поднята, топки заряжены и котлы наполнены водою. Когда в 1/2 7 часа вечера плехтовый канат лопнул на 83 саженях, тотчас же начали разводить пары, и в 1/4 8 часа машина была уже готова к действию. Близость стоявшего за кормою купеческого судна не дозволяла травить дагликсового каната, которого было только 38 сажень на клюзе, а беспрестанно налетавшие шквалы, перемежавшиеся с затишьем, действовали на канат в высшей степени разрушительно, то вытягивая, то снова ослабляя его. В 1/2 2 часа ночи лопнул другой канат на 18 саженях; тогда моментально, дав полный ход машине, клипер вышел в море, где и держался под парами и парусами до следующего полдня. Прибыв на рейд, получили присланный с берега 100-пудовый якорь с 120 саженями 2-х дюймового каната (1/2 дюйма толще клиперского), нанятый при содействии нашего консула на все время пребывания клипера в Столовой бухте за 160 фунтов. Не имея становых якорей и не надеясь боле на свои канаты (по крайней мере на здешнем рейде), командир принужден был для безопасности судна принять присланный якорь с канатом, несмотря на высокую цену. Став на якорь на прежнем месте, при первой возможности приступили к подъему своих якорей и канатов, что и было исполнено с успехом через три дня".Прежде чем перейти к следующей главе, уточним названия частей якоря. установившиеся еще во времена Петра I и частично забытые или искаженные в наше время. Эти названия даны на рис. 48: веретено (цевье), рог, лапа, носок рога, ворот (лоб), пятка, мышка, орехи (заплечики), шток, бугель, шейма, рым, ухо - таковы исконно русские морские названия. Ими пользовались как кузнецы, так и моряки. Правда, в конце прошлого века в русские книги по морской практике попало такое "усовершенствованное" название части якоря, как "тренд" (ворот или лоб). Это название попало в наш морской язык из английского языка (trend - изгибать, гнуть). Но тем не менее этот термин у нас прижился.
Нина вздрогнула и сразу проснулась. Три утра. Опять приснилось, как вместе с якорем падает с качающегося носа моторки в холодную воду реки…
Сразу подумала: "Наверное, Юлька приедет сегодня или завтра".
***
"На выходные - к родителям. Только не электричкой: опять долго, нудно, жёстко. И раздумывать нечего - автобусом.
Всего несколько часов – и я на месте", - Юлька очень любила путешествие домой в мягком просторном кресле, почти как в самолёте. Ей нравилось прислониться горячим лбом к холодному оконному стеклу, почувствовать трясущийся организм автобуса и наблюдать, как мелькают деревья и разноцветные автомобили. Это успокаивало – в душе всё раскладывалось на свои места.
« Только не прислоняйся в автобусе к стеклу лбом, как любишь, - мало ли что!» - всегда предупреждала мама, или Нина Прекрасная, как называли её между собой и родные, и близкие.
Мама у Юльки и впрямь хороша, словно древнегреческая Елена, хотя возраст давно перешагнул черту «бальзаковского». Она и сейчас стройная, с царской осанкой. С копной вьющихся от природы тёмно-русых волос, которые обрамляют красивое бледное лицо с тонкими чертами. А голос какой! Такой - только у оперных див, а Нина Прекрасная не пела, а работала старшим экономистом. Юлька тоже выбрала такую профессию.
Как же мать и дочь были похожи и характером, и голосом, и лицом. Даже кудряшками-спиральками, только у Юльки они рассыпались белым золотом.
***
Нина знала, что, если ей снится якорь, предстоит решать семейные проблемы. Это было проверено временем.
Августовский день из детства, когда она чуть не утонула в волнах-беляках грозовой реки, снился, всегда предвещая что-то или предостерегая…
«Засну ли теперь?» - Нина нежно поцеловала плечо мужа и осторожно укрыла его одеялом. Анатолий всегда после чая с мёдом засыпал быстро. У неё так не
получалось. Закроет глаза – тысяча мыслей со скоростью света пронесётся в голове. А потом все прожитые годы - яркими фильмами, как в панорамном кинотеатре.
Сальвадор Дали отдыхает перед сюрреализмом её подсознания… Часто утром Нине казалось, что и не спала вовсе, зато кино цветное во сне как на яву видела.
Вот и сейчас её знобит от ощущения холодной воды, от тяжести якоря, который боялась когда-то в реальности выпустить из рук… Спать уже не хотелось – память уносила в другое время, в другое пространство, где родилась, где и сейчас живут её родители, где живёт-течёт любимая река. Нина называла её, как отец, Красавушкой.
С детства она любила вставать раньше всех. Бежала к реке, радовалась, что все восходы, да и закаты первая встречает. Ей казалось, что до солнца можно дотянуться рукой, скользнуть по его малиновому свету и облизать пальцы, как от малинового варенья.
А потом вдохнуть пар, поднимающийся с реки, – как же это вкусно!
Только родители всегда волновались, вставали вслед за дочерью, хотя знали: река её не обидит…
Родилась Нина в маленьком городке на берегу большой красивой реки. В семье было шесть детей: пять девочек и один мальчик. Отец работал на заводе, рыбачил. Сильный.
Мама вела большое хозяйство. Отец всегда ей помогал во всём и детей к этому приучал. Жили мирно, тепло. И сейчас все дружат, помогают друг другу. Любят и уважают родителей.
«Надо подниматься: всё равно не усну», - решила Нина.
Встала опять рано. За окном - летний зреющий золотом рассвет обещал солнечную субботу.
* * *
"Люблю вас, мои берёзки и ели, приветствую... Здорово, что я смогла перед отъездом побывать у деда с бабушкой. Так хорошо, что они совсем рядом и с мамой, и с Нижним. Какие старики у нас славные, добрые, мудрые. И про Димку с Олегом всё правильно поняли…"
Бабушка вручила внучке целую сумку гостинцев. Дед примчал до вокзала на своей старенькой, но ладненькой «копейке». "Да, он ещё хоть куда, молодцом! Классный!"- Юлька улыбнулась, вспоминая, как дед наставлял её в дорогу. - Скорей бы к маме, к папе! Как же я соскучилась!»
* * *
Сон с якорем не давал Нине покоя. Она чистила к ужину оттаявшую рыбу, которую так любила дочь. Вспоминала, как неделю назад была в гостях у родителей, как вдвоём с отцом на Красавушке удили.
- Нина, а помнишь наш якорь-то со старой моторки? Помнишь, знаю. И не забудешь всю жизнь! Сколько годков прошло, а мы с матерью всё его вспоминаем. Поругивает она меня, что не углядел тогда за тобой, - переживал отец.
Конечно, Нина помнила, как далёким августовским днём, в детстве, они с отцом на моторной лодке попали в грозу, как уже до причала совсем чуть-чуть осталось, как мама с братом на берегу махали руками, кричали что-то. Ливень как стальной занавес, волны на реке огромные, с белыми гребнями. Мама называла их беляками. Сразу сильно потемнело, стало страшно. Так захотелось быстрей к берегу причалить. Вот и схватила Нина верёвку с якорем, пыталась помочь. Когда отец просил отдать, размахивая, бросила его в реку, но вместе с якорем упала сама. Отец – в воду, за ней. Выплыла. На берегу мама плачет, читает молитвы, брат - Нину в охапку и домой.
Жили почти у реки. Дома и от сестёр досталось за любовь к рыбной ловле, и от отца за самовольную помощь, и от брата, который больше всех перепугался… Только мама молча гладила младшенькую по спине, читая шёпотом молитву.
Не забуду и тот якорь, и тот день. Знаешь, пап, как мне страшно было. Думала тогда, что не выплыву – выплыла. Отпустила верёвку, и сразу вверх потянуло. Словно сила какая-то неведомая меня за волосы тащила. А ты рядом. Думала, что потом буду бояться Красавушку, а полюбила ещё больше. И якоря теперь всех видов люблю. Есть в них что-то необычное, даже магическое, когда они под водой на дно реки опускаются, - у Нины выступили слёзы.
Якорь, дочка, – это дело важное. Заштормило – бросил его на дно, и не унесёт тебя никуда, словно корнями в землю врастаешь.
Придумать бы ещё такой якорь, который в сердце бросить можно, когда там штормит. Вообще-то его и не надо придумывать, потому что он есть у каждого. Только не все мы
таким якорем пользоваться можем. Мудрости иногда не хватает, - вздохнула Нина.
Это верно заметила. Дочь, вижу, ты и сейчас, как в детстве, любишь к реке
одна бегать и на рассвете, и на закате. Где же такой горизонт можно увидеть?! Я тоже, когда стою перед Красавушкой, кажется, что всё только моё – и небо, и река, и горизонт.
А я думала, что это лишь я ощущаю, - Нина улыбнулась отцу.
Всё любуешься теплоходами, их огнями, слушаешь громкую музыку, на небо смотришь? Только музыка другая стала, совсем не душевная, - отец махнул отчаянно рукой.
Да, папа. Смотрю на Красавушку и удивляюсь, как она каждую свою лодочку баюкает, любит каждый свой кораблик, теплоходик, - говорила Нина, прижавшись к тёплому отцовскому плечу, как в детстве.
Любит, очень любит, дочь. Ты права. Ещё твой покойный дед говорил, что река – это жизнь. Всякая она: спокойная, счастливая, когда штиль. С трудностями, когда штормит, когда волны нежданно-негаданно могут и беду принести. А каждая лодочка, каждый кораблик, теплоходик – это дом, где разные люди живут.
А якорь – это символ надёжности, непоколебимости, чтобы дом с людьми в Реке Жизни не утонул? Эх, папка, ты у меня философ. Мама наша как-то спокойнее на этот счёт. Она прекрасными молитвами всё объяснит и всех спасёт. Я хоть и сама взрослая мама, а таких удивительных молитв не знаю. Обещаю: выучу! – лицо Нины засветилось.
Да, у каждого из нас своя судьба в Реке Жизни. Свой дом, куда и счастье, и горе приходят.
Только знать надо, куда якорь бросать, - проговорил отец с грустью в голосе.
Нина любила слушать отца, помнила каждое его слово о Красавушке.
* * *
Юлька оторвала охладившийся лоб от оконного стекла, откинула спинку кресла. Теперь удобно. Закрыла глаза: « Мамочка про Димку и Олега всё знает. А вот как отцу всё рассказать. Это для Таньки, подруги моей закадычной, такая ситуация просто «ржачная». Обсмеялась она, видите ли. А папка – человек серьёзный и категоричный. Как я ему скажу, что люблю сразу двоих, что оба классные, что они друзья, что трудно сделать выбор? Кто: Димка или Олег?»
Раздумывая над своими вопросами, Юлька резко выпрямила спину, нащупала мобильник: «Мам, привет! Это я. Уже в пути. Ждите.» Опять срослась со спинкой кресла и вдруг вспомнила недавно прочитанные слова Мишеля Уэльбека:
« Жить без чтения опасно: человек вынужден окунаться в реальность, а это рискованно».
«Боже мой, как же ты прав, дорогой Мишель. Только сейчас мне бы "Кулинарная книга"
Даши Донцовой не помешала», - разволновалась Юлька.
* * *
"Дочка скоро будет дома",- после её звонка Нина поняла, что сон про якорь в руку. Она знала всю историю с Димкой и Олегом. Ждала, что с ними всё как-то утрясётся само собой. А парни оба свататься надумали. «Конечно, Юлька должна всё отцу сама объяснить. Боже мой, надо же, как судьба свои узоры вяжет, - размышляла Нина, - как всё повторяется».
Когда-то и ей пришлось делать выбор между Анатолием, отцом Юльки, и Борисом, другом детства. Только Нине всё чаще кажется, что судьбе самой пришлось выбирать.
* * *
Бориса из всех мальчишек Нина выделяла со школьных лет, когда она ещё свято чтила все законы РАНТа.
РАНТ - это Рая + Антонина + Нина + Тамара. Четыре самые красивые девочки в школе, подружки, отличницы. Они были известны своей верной дружбой, острым умом и абсолютной бескорыстностью. Это именно они помогли Борьке ещё в младших классах исправить пять двоек за четверть, а он стал их верным рыцарем. В старших классах он был лучшим учеником школы. А вот сердце своё он хотел отдать только Нине. Подруги РАНТа вовсе были не против.
Нине всегда нравился Борис своей аккуратностью, элегантностью и совсем не ученическим интеллектом. В годы долгой дружбы-любви он ей казался самым надёжным на свете человеком, в котором она была уверена, как в себе.
* * *
Юльку мучил гамлетовский вопрос «быть или не быть» ей невестой? И Димка, и Олег учились вместе с ней на одном курсе экономического университета в Нижнем. Дружили со школьных лет. Оба познакомились с Юлькой, а она влюбилась сразу в обоих. Никто из них никогда не выяснял отношений, ничего не доказывал. Сразу решили, что их подруга сама сделает выбор. Парни обещали, что приедут оба свататься, не шутили. Вот и торопилась Юлька в отчий дом за советом.
* * *
Нина поступила учиться в экономический университет в Нижнем Новгороде - это ближе к дому. Борис – в военное училище в Харькове. Ему хотелось стать военным инженером, заниматься электроникой.
Ну и чудо чудесное был Борис… Часто они вместе приезжали в свой городок на каникулы.
По вечерам, как всегда, - встреча у реки. Иногда брали на берегу лодку и катались по Красавушке.
В последнем их долгом плавании по реке Борис, слушая Нину, вдруг бросил вёсла.
- Как же мне хочется тебя поцеловать.
- А чего же не целуешь? Боишься? – дерзко спросила Нина.
- Да, боюсь. Знаю, какая ты. Вдруг в реку прыгнешь – поминай как звали. А если утонешь? Вон как далеко отплыли.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ну как можно быть неуверенной в человеке, который дотронуться боялся, жестом грубым не хотел обидеть.
Борис занимался волейболом. Из всех спортивных поездок на межвузовские соревнования он привозил подарки, конфеты и отсылал своей сладкоежке. Знал, что Нине не так легко себе что-то купить, ведь семья-то её была многодетная. Борис всегда был очень внимательным. Да и Нина придумывала, чем отблагодарить.
* * *
Нина ждала дочь, а мужа отправила за тортом: печь самой не хотелось. « Что же там Юлька выдумала? Неужели парням голову морочит? Так ли уж трудно выбрать? Господи, что это я? Сама-то о чём думала, когда надо было выбор сделать?» - переживала Нина.
Она села в зале за стол, поставила локти и устало уронила лицо в маленькие ладони. Хотелось закрыться от света. Внутри проснулось что-то, щекочущее, колющее странной болью. Её мама сказала бы просто: «Засвербело». Это «что-то» в Нине жило всегда, поднималось из её глубин порой даже не болью, а инородным телом, которое мешало дышать, видеть, двигаться. Это проявлялось и тогда, когда сон опускал её в холодную воду реки, играющую беляками.
Лето в этом году было ничуть не холодное, а Нину знобило, как во сне. Вспомнилось, как долго Борис не писал ей перед производственной практикой, где она и познакомилась с Анатолием, отцом Юльки.
Как начальник финансового отдела, он курировал работу трёх практиканток, в числе которых была и Нина. Это сейчас у мужа немного виски серебрятся, а тогда перед
будущими экономистами предстал черноглазый, с тёмной шевелюрой, статный молодой мужчина. Немногословный, он был загадкой для женщин. Засматривались не него все.
Потом девчонки говорили Нине, что Анатолий Васильевич с неё глаз не сводит. На всех мероприятиях танцевать приглашал только её, всегда провожал до общежития. Умел сделать на праздники всем изящные подарки, выбранные с осторожностью. Боялся, что Нина не примет, ведь она сказала, что есть Борис. Анатолий не верил.
* * *
Нина пересела в кресло. Её внутреннее «что-то» вдруг превратилось в ком тревоги, который не давал покоя. Ей ничего сегодня не хотелось делать, даже любимые штрудели для мужа, хотя обещала к приезду дочери вместе с рыбой приготовить. Глаза смотрели в память…
* * *
Борис долго не писал, а весной, перед последней сессией и защитой диплома, неожиданно, без предупреждения, приехал.
Было воскресенье. В комнате общежития Нина с девчонками наводила порядок. Стук в дверь – открыли, а на пороге - Борис с огромным букетом пионов, которые потом всю неделю бередили душу своим сладким ароматом. Нина переоделась, и пошли на улицу.
Прости, что не писал, - начал как-то неловко и осторожно Борис. – Так уж вышло. Нина, я сон жуткий видел. Будто приезжаю к тебе в общежитие, а мне: «Беги в ЗАГС, она – там». Я - во Дворец бракосочетания, а ты уже по лестнице в белом платье с женихом спускаешься. Решил: на самолёте - сразу к тебе.
Борис описал жениха. Это был точный портрет Анатолия - Нина улыбнулась.
Я замуж не выходила, - ответила холодно Нина, - хотя друзья на практики у меня появились, которые с Восьмым марта меня поздравить не забыли, как некоторые.
Они помирились, рассказывая друг другу о занятости, о практике, о работе с дипломным проектом.
На следующий вечер, собираясь провожать Бориса в Харьков, подходя к столу вахтёра, Нина увидела и Бориса, и Анатолия. Она не знала, о чём они говорили. Увидела, как двое серьёзных красивых мужчин пожали друг другу руки и Анатолий пошёл к выходу. Было заметно, что уходить ему не хотелось. У Нины сжалось сердце...
Она поняла: остаётся с Борисом. А он, увидев её, крепко обнял, словно в последний раз, взял на руки и закружил, закружил, закружил…
Борис уехал, но больше и не писал, и не приезжал. Нина защитила диплом, осталась в Нижнем Новгороде, работала в той же фирме, где и Анатолий, но в другом отделе. Про Бориса ничего не знала.
* * *
На новогодние праздники Нина, как всегда, поехала к родителям. Они про Бориса тоже ничего не знали. Его родители переехали к нему в Харьков.
Утром она шла в магазин, на другой стороне улицы увидела знакомую фигуру. Бросило в жар – это был Борис. Встретились взглядами – он отвернулся, не подошёл.
Вечером в ДК собирался почти весь класс Нины. РАНТ – в полном сборе. На дискотеке все сто лет не были. Обнимались, болтали не умолкая.
Борис тоже пришёл. Она знала, что придёт, ждала этого. Он пригласил Нину на танец.
Ноги у Бориса заплетались, хотя всегда танцевал лучше всех мальчишек в школе.
Танец не клеился у обоих.
Прости, что опять долго не писал, - вяло проговорил Борис.
- Ну да, опять так вышло. А ты ведь мне не муж, не волнуйся так сильно, - Нина поняла, что пред ней стоял совсем другой Борис. С другим голосом, другими жестами, даже с другим запахом волос. Нина направилась к выходу.
Я провожу тебя, - настойчиво произнёс Борис, догоняя.
- Не надо, не стоит. Все будут думать, что мы, как прежде, жених и невеста, - Нина вопросительно и смело посмотрела на Бориса - он глаза опустил. Её мучила неопределённость.
И всё-таки Борис её проводил в последний раз, рассказав, как два года назад, после спортивных соревнований по волейболу укутал замерзшую подругу однокурсника в свои вещи… Ну а потом её родители буквально помогли, чтобы они всегда были вместе…
Сердце Нины стало каким-то деревянным, словно не стучало, не жило, никогда не болело, будто его вообще не было. Пустота.
Буду жалеть всегда. Буду завидовать твоему мужу всегда. А жить на два лагеря не могу и не хочу. Письма и фото не отдам,- заявил Борис.
- Прощай, всё, - Нина еле выговорила эти два слова и побежала домой.
С фосфорного неба стали падать снежинки, огромные, пушистые, белые-пребелые. Щедрый декабрь сыпал на землю белую радость - впереди новогодняя ночь, исполнение желаний, новая жизнь. И новое счастье?
* * *
После разговора с Борисом на улице Нина заболела. Вернулась на работу в Новгород на неделю позже и с осипшим голосом.
Во время перерыва к ней подошёл Анатолий, осторожно взял руку в свои крепкие ладони.
Как здоровье? Как дома? Как любовь?- спросил улыбаясь.
- Любовь? А любовь умерла, - почти прошептала Нина.
- Тебя не было целую вечность. Я не могу без тебя, - Анатолий светился надеждой.
Он осторожно притянул Нину к себе поближе, обнял тепло и нежно…
* * *
Была добрая, весёлая свадьба. Переезд в другой город, где жили родители Анатолия.
Он получил назначение в солидную организацию. Нина работала в другом месте. Родилась Юлька.
Нина счастлива, любит мужа. Он - её. Есть верное плечо, которое она всегда укроет ночью и поцелует. Есть человек, который спасёт её в любой шторм на реке и на суше. Ещё есть сон про якорь…
* * *
Юльке стало жарко – она опять прислонила лоб к стеклу, вспомнила, что мама обещала рассказать ей, как с папой поженились. А раньше об этом никогда не рассказывала.
« Приеду, все вместе вкусно поужинаем, наобнимаемся с родителями. Потом заведу маму к себе в комнату и она мне всё расскажет, как я ей про Димку с Олегом», - Юлька уже ощущала аромат запеченной рыбы и штруделей.
Автобус медленно летел в кювет, уступая дорогу какой-то шальной маршрутке…
* * *
Живы остались все – переломы и сотрясение мозга получили многие. Получила травмы и Юлька. Из больницы не отпускали. Анатолий и Нина дежурили в больнице по очереди. Через день приехал Димка, сразу включился в их расписание. Нина заметила, что у него такой же тёмный вихрастый чуб, как у мужа. Каждый день Димка приносил Юльке по одной белой розе – их в вазе было уже семь.
Олег прислал СМСку, что приехать пока не может…
* * *
« Ведь говорила мне мама, чтоб не прислонялась к оконному стеклу!»
Усилие, которое якорь может воспринять, не перемещаясь и не выходя из грунта, называется держащей силой. Эффективность якоря оценивается коэффициентом держащей силы - отношением держащей силы к весу якоря.
Величина якоря у военных судов определяется по площади миделя судна (одна четверть погруженной части площади мидель шпангоута в футах , по русскому адмиралтейскому правилу, равна весу якоря в пудах); у коммерческих судов выработаны опытные отношения веса якоря к главных размерам судна (например как в правилах классификационных обществ - Ллойда , Бюро Веритас и т. д.) или же в зависимости от тоннажа судна. Правила эти дают вес якоря адмиралтейской системы; якоря без штока, как держащие сравнительно слабее, и хуже зацепляющие за грунт судна, делаются на 25-30 % тяжелее.
Устройство и классификация якорей
Основой конструкции якоря является продольный стежень - веретено , в верхней части которого имеется скоба для крепления якоря к якорной цепи, а в нижней рога , заканчивающиеся лапами с остриями - носками . Рога прикрепляются к веретену неподвижно (узел крепления - тренд) или на шарнире в коробке. Нижняя грань тренда называется пяткой . Некоторые якоря для повышения силы сцепления с грунтом имеют шток - стержень, ориентированный поперёк веретена.
По конструкции якоря разделяются на якоря с неподвижными лапами и якоря с поворотными лапами , по способу крепления на судне после съёмки судна с якоря - на заваливающиеся (со штоками) и втяжные (без штоков).
По назначению якоря делятся на становые(в носу) - для удержания судна на стоянке и вспомогательные(в корме) - для предотвращения разворота судна, стоящего на становом якоре, удержания судна лагом к ветру(стоп-анкеры, верпы). Для удобства хранения становых якорей, их стали делать различной формы, позволяющей удобно их укладывать в носу судна - например якоря системы Мартина, Портера, Паркера, Холла и т. п. Система Мартина заключается в том, чтобы шток и лапы делать в одной плоскости, причём лапы делаются вращающимися, так чтобы якорь, легший плашмя, мог задеть своими лапами за грунт и при дальнейшем движении корабля лапы, поворачиваясь, все более уходили в дно. У якоря Паркера лапы вращаются на шарнире , перпендикулярном своей плоскости. Якоря Паркера и Холла по идее не отличаются от якоря Мартина, но штока вовсе не имеют, а на лапах у них делается выступ, который, задевая за грунт, способствует вращению лап.
Классифицируют якоря преимущественно по числу рогов и лап. В качестве становых использутся обычно двурогие якоря. К однорогим якорям относятся доковый и ледовый. Доковый якорь служит для долговременного закрепления плавучих доков и земснарядов (коэффициент держащей силы 10 - 12), ледовый якорь закрепляют за край полыньи при стоянке судна во льдах. Его масса не превышает 150 - 180 кг., а держащая сила определяется в основном прочностью льда и лапы якоря. К безрогим относится мёртвый якорь (в виде пирамиды, сегмента, грибовидный и винтовой). безрогие мёртвые якоря употребляются для оборудования рейдов и гаваней (удержания швартовных бочек , буёв и т. п.). Якоря с числом лап 3 - 5 в морской практике используют редко.
В настоящее время имеется множество систем якоря без штока, патентованных различными изобретателями; в общем все они схожи, представляя собой приспособление наподобие «кошки» (четырёхлапого якоря), у которой все 4 лапы соединяются между собой, вращаются на шарнире в плоскости одной пары лап; другая же пара настолько обрезана, что слегка лишь выступает от шарнира. Удобство якорей без штока в том, что они втягиваются в клюзы , не требуя сложных приспособлений для подъёма и уборки. Материалом для якоря раньше служило сварочное железо; в настоящее время предпочитается Мартеновская сталь, позволяющая дёшево изготавливать якоря литыми.
Наиболее древний стандартизированный тип якоря - «адмиралтейский », состоящий из веретена (стержня) с лапами внизу и штоком (поперечиной) наверху, причём шток и лапы лежат в двух разных плоскостях, для того чтобы якорь не лёг плашмя на грунт и не скользил бы по последнему, не задевая его. На больших якорях этого типа шток делался деревянным, из нескольких частей, стянутых бугелями (прочными обручами).
Громоздкость такого якоря привела к тому, что сначала стали делать - при небольших размерах - шток железным, закрепляющимся при необходимости отдачи якоря - чекой на своём месте; при креплении же по-походному, чека вынималась и шток крепился найтовом к веретену. В таком виде держатся на судах и поныне небольшие якоря - запасные, верпы и т. д.
Виды якорей
Камень
Вероятно, самым ранним и наиболее простейшим типом якоря был камень, обвязанный канатом. Такой тип якоря применяется и в наши дни на небольших рыбацких лодках. Роль камня может выполнять любой массивный предмет.
Малайский якорь
Малайский якорь
Появился приблизительно на рубеже 2го и 1го тысячелетий до н. э. в районе Южно-китайского моря. Изготовлялся из твердого дерева, отдельные части связывали канатом. На верху веретена привязывали груз - специально подогнанный камень. Поперечный шток находился внизу. Имел только один рог.
Китайский двурогий якорь
Китайский двурогий якорь.
Появился приблизительно в конце 1го тысячелетия до н. э. Изготовлялся из прочного дерева, окованного железом. Шток расположен в нижней части.
Римский судовой якорь
Появился в конце 1го тысячелетия до н. э. в Средиземноморье. Отливался из бронзы или выковывался из железа. В верхней части под скобой для каната находился деревянный шток.
Адмиралтейский якорь
Якорь европейского происхождения появился примерно в XIII-XVIII столетиях. Это тяжелый кованый стальной якорь, со стальной скобой вверху и деревянным штоком над ней. Приблизительно до 1700 года шток состоял из одного куска дерева, а позже его стали изготовлять, как правило, из двух деревянных брусков, соединенных стальными полосами. Шток вставлялся в отверстие наверху веретена или охватывал его снаружи, как у римского якоря.
Якорь Холла
Якорь с лапами, поворачивающимися на оси. Оптимальный якорь на песчаных грунтах. Наиболее распространён в настоящее время (2008).
Якорь Денна
Якорь Денна (англ. Denni`s anchor ) - применяется в американском флоте . В отличие от якорей других типов его веретено упирается утолщённым концом в лапы, благодаря этому надёжность якоря не зависит от крепости соединительного болта, и в случае поломки последнего надёжность держания якоря не снижается.
Якорь Инглефильда
Якорь Инглефильда (англ. Inglefield`s anchor ) - применяется в качестве станового якоря и верпа в немецком флоте . Он состоит из четырёхгранного веретена с двумя скобами, двух лап, скреплённых с веретеном сквозным болтом, вкладыша и скобы якоря. В скобы на веретене закладывается кат при подъёме. Вкладыш заставляет лапы углубляться в грунт и ограничивает их угол поворота. для надёжности действия якорь необходимо отдавать с ходу.
Якорь Марреля
Якорь Марреля (англ. Marrel`s anchor ) - применяется во французском флоте. По своему устройству очень похож на якорь Инглефильда. Лапы якоря выделаны каждая в отдельности и скреплены с толстым болтом, пропущенным через нижнюю утолщённую часть веретена. Для забирания лап имеются специальные приливы.
Якорь Мартина
Якорь Мартина (англ. Martin`s anchor ) - якорь со штоком, четырёхгранным веретеном с утолщением внизу, где проходят лапы, сделанные из одного куска. Лапы благодаря своей цилиндрической форме могут свободно вращаться в утолщённой части веретена. Болт, скрепляющий лапы с веретеном, имеет специальное отверстие - жёлоб, ограничивает поворот. В якоре Мартина новой конструкции лапы имеют специальную коробку. При падении якоря на дно нижняя грань коробки ложится на грунт и, когда якорь под действием натяжения якорной цепи поползёт, заставляет лапы развернуться.
Грибовидный якорь
Грибовидный, или зонтообразный, якорь начал применятся с 1850 г. в основном для длительного и прочного заякоривания плавучих маяков и прочих судов подобного рода.
Якорь-кошка
Для маломерных судов предпочтительным является складной якорь-кошка, на больших судах может рассматриваться только в качестве вспомогательного ввиду небольшой удерживающей силы. Складывающиеся лопасти якоря-кошки минимизируют его транспортировочные размеры, что особенно приветствуется на небольших надувных лодках. Якорь-кошка пригоден для применения на практически любых грунтах. В торговой сети предлагаются якоря массой от 1.5 до 12 кг с дискретностью в 0.5 кг. Для небольших, водоизмещением 200-400 кг лодок, достаточно якоря-кошки массой 4-5 кг.
История якорей в России
При Петре I якоря ковались на Демидовских заводах
Казалось бы, что можно рассказать о якоре? Простейшая, на первый взгляд, конструкция. А ведь он играет огромную роль в жизни корабля. Главная задача якоря - надёжно привязать судно к земле, где бы это ни было: в открытом море или у берега. Моторная лодка или яхта, круизный лайнер или многотонный танкер - безопасное движение по морским просторам для любого судна зависит от надёжности якорей.
Якорные конструкции видоизменялись на протяжении сотен лет. Надёжность, простота использования, вес - каждый параметр проверяло на практике само море, отсчитывая морские мили. Большинство якорей носят общие названия: адмиралтейский, ледовый, плуг, кошки. Но существуют якоря, названные в честь их создателей. Среди изобретателей надёжных конструкций звучат фамилии: Холл и Матросов, Дэнфорт, Брюс, Байерс, Болдт.
«Цепи якорей звенят в порту…», или Судовая роль якоря
Якорь должен обеспечивать безопасную стоянку , катера или яхты на рейде и в открытом море. Кроме того, якорь играет огромную роль в решении и других задач:
- Ограничивает подвижность судна во время швартовки к другому судну или причалу при неблагоприятных погодных условиях, сильном течении, проведении погрузочных работ.
- Позволяет совершить безопасный разворот на ограниченном пространстве (например, в узкой гавани).
- Может быстро погасить инерцию и остановить судно, когда грозит столкновение.
- Помогает снять с мели судно силами экипажа.
Части якорной конструкции (цепи, клюзы) иногда используют при буксировке.
Ситуации, когда используется якорь, можно условно разделить на две группы.
Первая группа - для аварийного использования: в ситуациях, когда якорь должен удержать корабль при максимальном значении силы ветра и волнения на море.
Вторая группа - для повседневного использования: при кратковременной остановке в хорошую погоду
Строение якоря
Носовая часть корабля - место, где размещается якорное устройство. Дополнительную якорную конструкцию устанавливают на корме крупнотоннажных судов, ледоколов и буксиров. Такая конструкция включает в себя непосредственно цепь или канат, цепной ящик, устройство, с помощью которого прикрепляют якорные цепи к корпусу корабля, клюз, стопор, а также шпиль и брашпиль, с помощью которых отдают и поднимают якорь.
А из чего состоит сам якорь, в стальных лапах которого находится безопасность судна, экипажа и пассажиров, находящихся на борту?
Якорь - это особая конструкция (сварная, литая или кованая), которая опускается на дно и удерживает судно с помощью или каната. Она состоит из нескольких элементов:
Веретено (продольный стержень) с якорной скобой в верхней части - с помощью этой скобы якорь прикрепляют к цепи;
Лапы и рога, которые прикрепляются к веретену неподвижно или на шарнире.
У якорей, имеющих шток, в верхней части веретена устанавливается поперечный стержень, усиливающий держащую силу.
Якорные конструкции: назначение, тип
По назначению корабельные якоря бывают:
- Вспомогательные : анкеры, верпы, дреки, кошки, ледовые. Роль вспомогательных якорей - помогать становым в определённых ситуациях: при посадке и высадке пассажиров, погрузке и выгрузке, для снятия судна с мели, удержания судна у кромки ледового поля.
- Становые : на каждом судне их должно быть 3 (2 в клюзах, 1 - на палубе).
По способу забора грунта делятся на две группы.
В одну группу входят якоря, которые забирают грунт (т. е. зарываются в него) одной лапой. В первую очередь сюда относят адмиралтейский якорь.
В другую группу объединены якоря, забирающие грунт двумя лапами: якоря Холла, Байерса, Болдта, Грузона-Хейна, Матросова.
Становые якоря должны соответствовать следующим критериям:
- прочность;
- быстрая отдача;
- хороший забор грунта;
- лёгкое отделение от грунта при подъёме;
- удобный крепёж в положении «по-походному».
Один из самых важных критериев - большая держащая сила, то есть максимальное усилие, измеряемое в килограммах, при воздействии которого якорь не выйдет из грунта и сможет удержать судно «на привязи».
Якорь-"адмирал"
Адмиралтейский якорь по праву можно считать ветераном среди корабельных якорей. Это едва ли не единственный представитель конструкций, имеющих шток. Несмотря на то что на смену ему пришли более современные и надёжные модели, он по-прежнему выполняет свою судовую роль во флоте. Это объясняется универсальностью конструкции.
Проверенное столетиями строение адмиралтейского якоря лаконично: неподвижные лапы и рога отлиты или выкованы вместе с веретеном и составляют с ним единое целое, без дополнительных механических элементов. Шток - деревянный или металлический. Его задача - помогать быстрому забору грунта и правильному ориентированию якоря, цепляющегося за дно.
Сама конструкция компактно складывается: шток укладывается вдоль веретена, а в современных моделях могут складываться и лапы. Это упрощает хранение и транспортировку якоря во время морского похода.
К преимуществам относится и большая держащая сила (её коэффициент равен 10-12), которая выше, чем у многих «собратьев» с таким же весом.
«Адмирал» способен справиться с любым грунтом: ему не страшны ни крупные камни, среди которых нередко застревают его «коллеги», ни коварная податливость ила, ни толща подводных водорослей.
К недостаткам флотского старожила можно отнести громоздкость и объёмность, трудоёмкость в обращении - это приводит к тому, что его хлопотно крепить в походное положение и нельзя быстро отдать. Якорь выковывают из железа с предъявлением жёстких требований к качеству материала и изготовления - это приводит к его высокой стоимости.
Шток зачастую выходит из строя: железный гнётся, а деревянный повреждают моллюски, он хрупок и недолговечен.
При погружении в грунт одна лапа торчит, представляя на мелководье угрозу для судов, а за выступающий над грунтом рог может зацепиться и запутаться якорная цепь.
В 1988 году англичанином Холлом был запатентован якорь, названный его именем. Этот якорь тоже считается флотским ветераном, только бесштоковым. Конструкция состоит из веретена и двух лап, отлитых вместе с коробкой.
Лапы в этой конструкции необычны: имеют плоскую форму, качаются и могут поворачиваться на оси.
Коробка и лапы утяжелены приливами с утолщениями в виде лопаток. Их задача - поворачивать лапы, заставляя их уходить в грунт на глубину, которая может в 4 раза превышать длину самих лап. Это особенно важно, если грунт слабый и необходимо сильно заглубиться, чтобы достичь прочного основания.
Неоспоримыми плюсами якоря Холла считаются достаточно большая держащая сила, быстрая отдача (его можно отдавать на ходу, причём, такой способ отдачи даже помогает максимально заглубить лапы) и удобная уборка в клюз.
На мелководье он не опасен для других судов, так как лапы плашмя лежат на грунте, запутывание якорной цепи или каната вокруг лап исключено.
К минусам конструкции относят ненадежность крепления якоря на разнородном по составу грунте при возникновении вращающего момента или во время стоянки на открытом рейде при изменении направления ветра или сильном течении, когда якорь начинает ползти рывками. В этом случае при сильном рывке якорь выскакивает из грунта, а затем вновь углубляется благодаря лопатам, которые успевают нагрести бугор из грунта. Это объясняется слишком большим расстоянием между лапами. Кроме того, шарнирную коробку может заклинивать, когда в неё набирается песок или мелкая галька.
При втягивании в клюз при уборке якоря лапы не всегда могут самостоятельно принять необходимое положение из-за не очень удачного расположения центра тяжести.
Этот якорь является одной из наиболее современных конструкций с повышенной держащей силой. Созданный советским инженером И. Р. Матросовым в 1946 году, он вобрал в себя достоинства и устранил недостатки, присущие лапам двух типов якорей: с неподвижными лапами (таких как адмиралтейский) и с поворотными (якорь Холла).
Конструкция якоря такова: веретено, лапы, боковые штоки, якорная скоба.
В системе Матросова широкие поворотные лапы почти вплотную приближены к веретену и находятся настолько близко друг от друга, что во время зарывания в грунт начинают работать, как одна большая лапа. Площадь каждой из них больше, чем в других якорных конструкциях. Вместе с лапами отлит шток с боковыми приливами. Шток смещён вверх по отношению к оси вращения веретена. Его задача - защитить якорь от опрокидывания и увеличить держащую силу, погружаясь в грунт вместе с лапами.
Достоинствами конструкции являются устойчивость при волочении по грунту, большая удерживающая сила даже на мягких песчано-илистых грунтах и в камнях, сравнительно небольшой вес и удобство втягивания в клюз во время уборки. При развороте судна на 360 0 держится уверенно.
Есть у конструкции и свои недостатки. На плотном грунте на начальном этапе заглубления якорь неустойчив. Если лапы вывернулись из грунта, повторно они в грунт не входят, и якорь продолжает ползти. Пространство между лапами у веретена настолько узкое, что часто забивается грунтом - это не даёт лапам возможности свободно отклоняться.
Производство
Якорь Матросова выпускается в двух вариантах:
- сварной (сварная лапа)
- литой полновесный (литая лапа)
Технический стандарт для якоря Матросова - ГОСТ 8497-78. Он применяется для якорей, которые используют на надводных судах, кораблях и плавсредствах внутреннего плавания.
Технические характеристики и параметры определяются массой (весом якоря)
Сварной якорь
Сварной якорь Матросова изготавливают массой от 5 до 35 кг из нержавеющей стали или из стали с анодированным покрытием или с покрытием краской.
Якоря, покрытые краской, требуют дополнительного ухода (зачистки от ржавчины и покраски), так как краска быстро обдирается грунтом. Анодное покрытие более стойкое, но тоже подвержено физическому воздействию при контакте с грунтом. Самые стойкие из сварных конструкций - якоря, сваренные из нержавеющей стали.
Литой якорь
Литые якоря Матросова изготавливают массой от 25 до 1500 кг.
Их, как правило, отливают из чугуна и покрывают анодным напылением или краской.
Якорь Матросова литой в опытном варианте с успехом был опробован на морских промысловых судах в эксплуатационных условиях. Преимущества его перед якорем Холла оказались бесспорными.
А какой лучше?
Учитывая большое разнообразие корабельных якорей, невозможно ответить однозначно на вопрос о том, какая конструкция лучше.
Однако многочисленные испытания на определение величины держащей силы на различных типах грунта показали, что якорь Матросова в 4 раза превосходит адмиралтейский и Холла при равной массе.
Якорь эффективен для использования на судах внутреннего плавания, речных судов, катеров и яхт. На судах практикуется его использование в роли вспомогательного.
